Не люблю август… Для многих – это период долгожданного летнего отпуска. Для меня и прочих волонтёров ПСО «Ангел Брестский регион» – это период бесконечных выездов в лес. День, или ночь – роли не играет. Погода тоже. Пока есть шанс найти живым. А летом, в отстутствие холодов, этот шанс изрядно увеличивается.
Первые вестники начала «волонтерского сезона» – фигурки продавцов у скоростных дорог. Их все больше и больше. На самодельных лотках дары леса: ягоды, грибы. Грибов становится все больше, больше… И начинается. Телефон. «Добрый вечер…». Экипажи выехали на ПСР (поисково-спасательные работы, прим. редакции). Плюсуются в отрядном чате потенциальные участники поисков.
Во внутреннем, чате, который для постоянных волонтеров, очередное «и снова здравствуйте, но у нас еще одна заявка, нужны старшие групп». Хмурятся домашние, хлопает входная дверь. Колеса начинают жевать километры асфальта.
Сколько было выездов «до»? Давно перестал считать. Делишь поиски на отличные – когда «найден, жив», нормальные – «найден» и неудачные. Когда человек не найден. Ни живым. Ни неживым. Почему-то в нашем лексиконе избегают слово «мертв». Не приживается это слово. Может быть всегда надеемся на чудо?
Для многих «ветеранов» ПСО «Ангел Брестский регион» первыми поисками 7 лет назад стала самая масштабная операция по спасению в истории поисковой службы Беларуси. Макс Мархалюк… Даже сейчас, хотя и прошло 7 лет, на посиделках можно услышать, я первый раз вышел на квадрат (условный квадрат местности в котором работает поисковая группа размером 500х500 метров, — прим. редакции), когда искали Макса.
И нет нужды объяснять, кто такой Макс, когда это было… Мальчишка, пропал в Пуще. Несколько тысяч человек искали по лесам с месяц… Не нашли. Сколько ему было бы сегодня? 17? Столько лет прошло, ориентировка, на сленге «орка», с улыбающимся пацаном, до сих пор перед глазами…
Или Ванечка. Ваня Волошин, мальчишка из цыганской семьи, решивший сходить к бабушке в гости. Дом которой, казалось, вон, рукой подать, через поле… Год и 11 месяцев. «Самостоятельный» человечек. Принял решение. Пошёл. Упал в мелиоративный канал. Выбраться не смог…. Сейчас бы пацану было 7 лет. В школу бы ходил. Но его не стало… Как тогда ломало ребят. Слёз не стеснялся никто.
Самонадеянная беспечность может принести горе близким
Часто приходится слышать: а как можно у нас потеряться? Леса все поделены на квадраты, в городах и камеры, и милиция… Да легко, ребята. Я не знаю, как это работает, когда у человека преклонного возраста вдруг выключается восприятие реальности и он начинает считать себя лет на 50 моложе. Он идёт на свидание с давно потерянным в жизни знакомым…
Поиск начинается с выяснения: всё ли нормально у человека со здоровьем – психическим и физическим. От этого зависит многое.
Вспоминается случай, как бабушка пошла в церковь и исчезла. Никто сейчас не сможет объяснить, как пожилая женщина перепутала «день и ночь». Но факт, что тёмным осенним вечером она пошла на «заутреннюю». Волонтеры прибыли на поиск ночью. Целый день был потерян из-за того, что родственники вначале решили искать сами. Потом они сообщили о потерявшейся в милицию. И лишь когда милицейские поиски закончились неудачей, обратились за помощью к волонтерам. Было потеряно драгоценной время.
Группы отработали поставленные задачи: прошли по линейкам (линейные ориентиры на карте, представляющие первостепенную опасность для жизни: ирригационные каналы, водоемы прим.редакции), осмотрели «заброшки»…
Ночной поиск в деревне имеет свои особенности. Собаки, сонные хозяева подворий. Бабушку нашли на следующий день. Утонула в сажалке в 10 минутах ходьбы от дома. Позже, анализируя происшествие на внутреннем «разборе», пришли к версии, что она пришла к закрытой церкви, запаниковала, потеряла направление – ночь, света нет, увидела освещенную веранду в темноте, пошла к ней по дороге упала в домашний водоем, а сил выбраться, похоже, уже не было.
Про «неуместные вопросы» и непонимание родственников
Опрос – фишка наших координаторов. Вот бы кому в следствие идти. И правильный опрос – 70% успешного поиска. Ведь в большинстве случаев приходится иметь дело с жителями сельской местности, А там – семейные скрепы. А вдруг слухи пойдут, что батька з глузду зъехау. И утаиваются особенности поведения потерявшегося. И ребята наматывают километраж по буеракам, сообразно протоколам (алгоритмы проведения ПСР, применяемые при учете особенностей психо-физиологического и возрастного состояния потерявшегося, — прим. редакции) , которые используются при поисках адекватного человека.
А с нашими координаторами такие вещи не прокатывают. Не получается исповеди – будет допрос. С психологическим пристрастием.
Узнав, что потерявшийся возможно страдает деменцией, въедливый координатор поисков задает «неуместные вопросы» родственникам пропавшего – где жили его друзья, пусть даже и давно умершие, с кем встречался человек в молодости и т.д.. И эта информация часто спасает жизни людям.
И несутся мобильные группы за десятки километров проверять заросший бурьяном и подлеском холм, на котором стояла когда-то хата, где прошло детство пропавшего, шарят фонарями по ночному деревенскому кладбищу в поисках живого…
Найти живым. Важные пункты, чтобы найти пропавшего человека
Первый – время. Сколько прошло времени с момента пропажи человека до начала поисков. Почему до сих пор бытует мнение, что при пропаже человека необходимо выждать 3 суток, и лишь после этого можно обращаться в милицию – непонятно. Наверное, насмотрелись фильмов по телевизору. Но это страшное по возможным последствиям заблуждение!
Если человек не появился дома в назначенный срок, не выходит на связь по мобильному, надо бить во все колокола немедленно! Тут алгоритм действий прост: звонок в милицию или МЧС, потом на единый короткий номер 7733 – единый республиканский номер ПСО «Ангел». И чем быстрее начнётся поиск, тем больше шансов найти близкого. Найти живым.
Второй – насколько серьезно подготовлен был для прогулки по лесу человек. Взять с собой заряженный телефон, литр-полтора воды, перекус, спички, таблетки по хворям, которые накопились за жизнь – сложно?
А еще, вот это просто несбыточная мечта волонтёров ПСО – чтобы люди, идущие в лес собирать «ягоды-грибочки», были одеты во что-то яркое… Простой светоотражающий жилет… Надетый поверх полевой одежды ночью изрядно облегчит работу.
Поиски начинаются со штаба. Тут работает мозг поисков – координатор с компьютерами и связью, здесь получают задачи старшие групп, здесь выдается снаряжение на группы. С точки зрения новичка, вся штабная движуха – броуновское движение. Новичкам никто ничего не объясняет. Не потому, что высокомерие или пренебрежение. Нет. Просто некогда.
Координаторы в штабе с красными от напряжения глазами, сидят и втыкают в компьютеры – отмечают отработанные квадраты, раскидывают задачи освободившимся группам. Шипят непонятными сообщениями рации. Без понятной постороннему глазу системы приходят и уходят группы людей. Ребята с отрядными шевронами – люди с опытом и навыками – выдергивают из толпы собравшихся новичков и уводят за собой…
В этой суматохе обязательно найдутся натуры, которые считают, что без их деятельного участия все поиски сведутся к имитации и отсутствию результата. В большинстве своем, это местные жители, которые знают грибные и ягодные места, что потерявшийся туда никогда не ходил, да и вообще, кого эти городские смогут найти? Наверное, полагая, что чем дольше поиски, тем больше командировочных эти городские заработают.
Таких людей хочется терять. Да, одно из отрядных правил гласит «из леса должна выйти группа в составе не меньшем, чем ушла на задачу». Но вот таких знатоков хочется завести в лес и кровожадно потерять. Потому что мешают. Потому что собирают вокруг себя группку заглядывающих в рот и вместо выполнения задачи, начинают дискутировать на тему «а он сюда никогда не ходил, зачем ноги вбивать»…
И нужно либо тратить время на наведение порядка – все взрослые люди, никто никого за рога на поиски не тянул. Либо снимать группу с задачи. И набирать новую. А это – время. Время – самый невосполнимый ресурс. Самый мерзкий вопрос, на который приходится отвечать уже в тысячный раз: «А кто вам платит?»
Потому что ты знаешь: волонтеры всё делают за свой счет. Рации, форма, дорогущие фонари, машины… Всё своё, куплено за свои деньги. Редкие пожертвования от неравнодушных людей, в лучшем случае, частично покрывают расходы на транспорт. Отвечаешь сквозь зубы. Что бы не сорваться на мат. А очень хочется вначале выматерить. Затем завести в лес. И потерять.
Смотрят с недоверием. Из серии «лучше бы ты марки собирал» Ну. Кто-то собирает марки. Кто-то машины. Мы ищем и спасаем людей.
Была бы помощь – может быть спасли бы больше. Потому что «ПСО Ангел Брестский регион» разбросан по большой территории: Брест, Кобрин, Береза, Барановичи, Ганцевичи, Пинск, Слоним. Представляете зону поиска и ответственности? И когда видишь в отрядном чате «нужны люди», понимаешь, что до места и обратно – 400-500 км. А волонтеров на полноценный экипаж не набирается. И итог – не едешь. Потому что не тянешь по финансам.
У населения своеобразное отношение к пропавшим. На поиски ребенка может собраться неравнодушных сотни. Например, события месячной давности с поисками 4-летней Майи Любимцевой. А на гипотетического дедушку-бабушку собирается в лучшем случае пара десятков волонтёров.
Не могу объяснить почему так. Наверное, своеобразный менталитет. Цинично звучит, но такая проекция: ценность молодой жизни дороже жизни угасающей…
Но для родных и родственников это совершенно не так! И приезжаешь в свободное время, ищешь, уже неживого, потому что перед глазами бабушка, с дрожащим голосом «Ребята, найдите его, пожалуйста, чтобы я смогла хоть на могилку прийти…».
Когда надежды найти иссякли, но настойчивость делает чудеса
Не буду врать. Находим не всегда. Это демотивирует новичков, решивших стать волонтерами. Изрядно огорчает более опытных волонтеров. Но на десяток случаев, когда «не найден», появляется случай счастливого спасения – и что-то внутри перещелкивает. Всё не зря.
Один из примеров – поиск потерявшейся 90-летней женщины, которая была глухонемой. Поиски закрылись. Несколько дней круглосуточной работы не дали результатов. Волонтёры разъехались по домам.
Один из ребят остался в деревне, где проводились поиски, у знакомых переночевать. Координатор, тем временем, уже дома, после 4 суток поисков в режиме онлайн, осматривала фото, что наснимал дрон. И вдруг ей что-то показалось необычным на фото… Наш волонтер подрывается в ночь, в одиночку, по координатам, которые были указаны руководителем и в том месте… находит бабушку. Живой!
Той ночи она, возможно, уже бы и не пережила – обессиленная лежала в мелиоративном канале, под дождем… Чудо… Или дикое везение? Вообще от везения тоже многое зависит… Своеобразная формула успеха профессионализм – опыт+везение.
Что движет волонтёрами ПСО «Ангел»?
Народ у нас в ПСО «Ангел» разный… Каждый – личность. Индивидуальность. Возраст от 18 и даже есть товарищи предпенсионного возраста. Каждый со своими забобонами, отношением к жизни, философией. Кто-то проникся идеей поиска людей, сам столкнувшись с бедой. Это самые замотивированные. Эти готовы гнать в свободное время, отпахать всю ночь и утром вернуться на работу. Кто-то был «втянут» в движение, съездив на учения, которые проводятся не менее двух раз в год. Кто-то проникся, видя работу нашей информационной группы в соцсетях.
Среди наших волонтёров профессиональных спасателей нет. Никто не заканчивал спецкурсы МЧС, никто не сидит на окладе. Опыт и профессионализм приходит с десятками выездов на поиски. Либо лес покажет, либо более опытные товарищи научат, подскажут, расскажут. Либо, как говорил выше, на учениях дадут азы, а инструктора направят в нужном направлении. Вообще нет «ненужных волонтеров». В отряде всякий сможет найти своё полезное применения.
Сейчас в отряде «Ангел» много сил направлено на развитие кинологического направления. Подготовленный пёс и группа из 2 человек «закрывают квадрат» при поиске живого за 2,5-3 часа. Чтобы прочесать такой же квадрат группой из 7-10 человек, уходит около 5-8 часов. А если местность сложная – кустарник, малинник с ежевичником, можно и день убить на поиски. И группу волонтеров заодно. Потому что после дня работы на сложной местности людей на новую задачу уже не отправишь.
Наши кинологи – в большинстве своём великие энтузиасты. Уверен в двух вещах: они со своими собаками станут профи и начнут показывать результаты. И тогда ребятам-волонтерам станет легче.
Листаю соцсети. В них всё чаще появляются ориентировки. Одни красного цвета, двух видов. Первый – пропал человек, второй – с ярким текстом НАЙДЕН ЖИВ. Другие – чёрные. Где написано просто – «Найден». Черные, значит найден неживым.
Приближается август. Скоро лента запестреет десятками ориентировок в день. Они публикуются разными отрядами – в Беларуси наберется с десяток волонтерских ПСО. И опять начнется, как всегда. Неурочное пиликанье телефона. И сообщение от координатора «доброго дня-вечера-ночи»… Значит опять беда…. Волонтёрский сезон.
Эссе написано на основе многочисленных бесед с волонтерами. Образ волонтера в этом рассказе собирателен.
Для интересующихся сайт ПСО «Ангел» — по ссылке.
